Рассказы о том конце света наполнены светлыми лучами надежды. Везде только и слышно что на том свете лучше, там и отдохнем, это лучший мир и так далее.
Но я знаю другую правду. Там совсем не все так радужно, как рассказывают. Я могу видеть мертвых, и они не рады тому, что теперь происходит с ними.
Способности достались мне от прадеда. Перед смертью он положил ладонь на беременный живот моей матери и сказал, что этой девочке отныне будут открыты тайны о жизни и смерти. Тогда еще даже никто не знал, что мама беременна именно девочкой.
Видеть полноценно смогла лишь после восемнадцати, когда окончательно приняла дар и его последствия. Для меня было шоком, что мертвые окружают нас повсюду, они стремятся походить на живых, но безрезультатно. Они не скрывают своей тоски по прошлому.
Можно идти по улице и наблюдать, как они заглядывают людям в глаза, садятся с ними рядом на лавочку, кто-то ждет зелёный сигнал светофора, чтобы пройти по правилам, хотя водитель их даже не увидит, а сбить призрачное тело попросту невозможно. Они смотрят на витрины магазинов, проходят сквозь двери и расхаживают между полок, притворяются консультантами в гипермаркетах и пунктах доставки.
Я знаю сотню призраков, которые «учатся» в университетах и институтах. Они посещают лекции, рассаживаются по аудитории и бесшумно возмущаются, если кто-то садится на их излюбленное место.
Они отвечают на вопросы преподавателей, посещают курс за курсом и даже являются на вручение диплома, только их никто не видит. Они сбиваются группками или ходят по одному, но все равно страдают от того, что они здесь никому уже не нужны.
Их мучает ощущение полной бесполезности, беспомощности. Они ничего не могут изменить, даже лист книги перевернуть не в силах. В общественном транспорте они делают вид, что держатся за поручень и прикладывают массу усилий, чтобы не провалиться ногами сквозь дно машины.
Я говорила со многими призраками. Они действительно страдают от своей бесполезности и все что им остается – имитировать жизнь. Им жаль, что при жизни они упустили тысячи возможностей научиться новому, попробовать что-то или испытать новые ощущения.
Сейчас вся жизнь как на ладони, но сделать они с ней ничего не могут. После смерти в первые полгода все кажется интересным и увлекательным, можно путешествовать, смотреть на других, парить или ходить, да все что угодно. Эйфория может затянуться и на год, но потом постепенно наступает осознание, что все это уже было.
С каждым днем расстояние на которое может удаляться призрак от могилы становится все короче. Через четыре года все что они могут – отходить на пару метров от собственного памятника и кричать, напрасно сотрясая воздух.
Переход в другой мир у всех происходит по-разному. Кто-то освобождается почти сразу, иные же мучаются по пять лет, не в силах оторваться от земли. Чем сильнее горюют родственники, тем дольше души остаются на земле и страдают.
Кстати, среди призраков нет детей. Есть подростки от 16 и старше, но младшие сразу переходят в другой мир, как только минует сорок дней.
Что там? Никто не знает, ведь никто не возвращался. Призрак просто начинает светиться и затем растворяется. Многие верят, что это вторая смерть и на это раз окончательная, другие утверждают, что душа становится светом, третьи продолжают сохранять религиозные верования.
Я люблю беседовать с ними, это помогает им немного порадоваться, почувствовать себя полезными. Я записываю некоторые рассказы призраков. А что если и правда, после отделения души наступает окончательная смерть? Пусть мой дневник хранят память о них так долго, как это вообще возможно. Я еще не встречала призрака, который бы отказался рассказать что-то о себе или своей жизни.
Не упускайте шансов в жизни, иных может не представиться.
Свежие комментарии