Примите нас к себе! Кто хотел войти в состав России и почему это не удалось

«Зачем нам такой мир, если там не будет России?» — эта фраза Владимира Путина вызвала бурю эмоций широкого спектра — от восторга до ненависти.

Тем же вопросом некогда задавались лидеры многих стран. Ответ, к которому пришли некоторые из них, парадоксален. Идеальным они считали мир, где их родина стала бы частью России.

Известно не менее десяти крупных территорий, которые в разные времена хотели присоединиться к нашей стране — неважно, называется она Российской империей или СССР. Почти все они искали у нас дружбы и покровительства, а кто-то даже успел формально побывать членом нашей семьи народов.Нажмите для увеличения

Хороша страна Болгария

— Товарищ Живков, зачем вам зонтик? На улице жара!

— Но Москва обещает дожди...

Анекдот о лидере социалистической Болгарии Тодоре Живкове, который спит и видит свою страну в составе СССР, не такой уж и анекдот. На пленуме ЦК Болгарской коммунистической партии 1963 г. товарищ Живков заявил: «Мы сольёмся с СССР не до поры до времени, а навеки, и это станет примером для всех стран». В адрес ЦК КПСС было направлено письмо с просьбой принять Болгарию в состав СССР на правах шестнадцатой союзной республики. В феврале 1964 г. Живков явился в Москву и во время встречи с советскими лидерами коснулся этого вопроса. Но получил не просто от ворот поворот, а ещё и пару насмешек. Так, он заявил, что объединение с СССР может породить в Болгарии надежды на улучшение жизненных стандартов. Но если они не улучшатся, то возникнет разочарование и даже всплеск антисоветских настроений. А пока объединения не произошло, попросил дать Болгарии кредит в 400 млн руб. В результате, когда Хрущёв, обращаясь к Живкову, машинально назвал его «дорогой Тодор», ехидный Анастас Микоян поправил Никиту Сергеевича: «Не просто дорогой, а очень дорогой! Можно сказать — золотой!»Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев встречает на Киевском вокзале Первого секретаря Компартии Болгарии Тодора Живкова, прибывшего на XXVIII съезд КПСС. 1966 г. Фото: РИА Новости/ В. Козлов

Русский папуас

«Туземцы Новой Гвинеи желают политической независимости под российским покровительством», — писал в 1883 г. русский путешественник и этнограф Николай Миклухо-Маклай. И нимало не кривил душой. Он был первым европейцем, ступившим на северные и северо-восточные берега Новой Гвинеи — второго по величине острова нашей планеты. Произошло это в 1871 г. В течение многих лет Миклухо-Маклай жил среди папуасов и сумел так себя поставить, что те считали его чуть ли не посланцем небес. А заодно поверили, что стать цивилизованным народом они смогут только под русской рукой. К этому были все предпосылки. До сих пор очень многие предметы быта и культурные растения в Папуа — Новой Гвинее носят русские имена. Правда, чуть искажённые, но всё равно понятно, что «арбус» — это арбуз, «тхапор» — топор, «гугруз» — кукуруза.

Инициативу у русского учёного пробовали перехватить немцы. Так, Отто Финшвыдавал себя за брата Миклухо-Маклая и захватывал под это дело огромные земельные участки. В 1885 г. к Берегу Маклая подошёл немецкий корабль, и сошедший на землю чиновник воздвиг там германский флаг, объявляя территорию владением рейха. Миклухо-Маклай пишет отчаянное письмо императору Александру III: «Ваше императорское величество! Туземцы отвергают германскую аннексию. Всепокорнейше прошу о даровании туземцам Берега Маклая российского покровительства». И получает ответ: «За удалённостью земли и неимением Россией там своих интересов, отказать».Репродукция картины «Миклухо-Маклай среди папуасов» работы художника Л. Успенского. Фото: РИА Новости

Цель — Мадагаскар

В конце XVII в. Мадагаскар считался опаснейшим местом — им владели пираты под предводительством Каспара Вильгельма Моргана. Они грабили суда всех держав, имевших интересы в Индии, путь в которую лежал как раз через этот остров. Дело дошло до того, что Голландия, Франция и Великобритания, оспаривающие друг у друга колонии, решили объединиться и выжечь это пиратское гнездо.

Каспар Морган решил просить покровительства у тех держав, суда которых он ещё не грабил. Таких было две — Швеция и Россия. Которые как раз в начале XVIII столетия выясняли отношения между собой. Сначала он сделал ставку на Швецию, и к Карлу XIIбыла отправлена делегация с просьбой о покровительстве. Но после Полтавы стало ясно, что Россия выигрывает. И потому шустрый пират, именующий себя королём Мадагаскара, попытал счастья у Петра I. Вот что ему ответил царь-плотник: «Ежели король Мадагаскарский склонность имеет у какой державы протекцию искать, то мы от сердца желаем, дабы мы счастие имели оного в нашу протекцию принять. Мы обещаем накрепко, что от всех неприятелей его, короля, и людей его защищать будем, несмотря ни на что...» В начале 1724 г. к отправке на Мадагаскар уже снаряжались корабли. Пётр I торопил события и высказывал недовольство: «Монарх крайне был огорчён остановкой в отправлении вице-адмирала Вильстера в Мадагаскарскую экспедицию». Раскачивались и впрямь долго — 5 фрегатов были готовы к отплытию только в январе 1725 г. Но Пётр умер, и на проекте поставили крест.