Русская земля всегда была богата талантливыми людьми, чей гений способствовал дальнейшему развитию науки и техники в мировых масштабах. Ломоносов, отец и сын Черепановы, Кулибин, Циолковский и многие другие неординарные личности, чьи грандиозные проекты опережали свое время, казались приверженцами утопических теорий своим непосвященным современникам. И лишь, спустя годы, их фантастические разработки нашли реальное воплощение, благодаря трудам учеников и последователей. Многие изобретения наших ученых, впоследствии, приписывались заслугам других научных деятелей, как правило, из просвещенной Европы. Западная история всегда славилась подобного рода фальсификациями, т.к., в глазах европейского мира Россия испокон веков была отсталой, дремучей и необразованной. Одни достижения человеческой мысли давно вошли в обиход современного общества, другие так и остались за гранью, непостижимой человеческому разуму. «Безумные» идеи, способные перевернуть весь мир, по сей день утопают в пыли забытых архивов.
Михаил Филиппов – великий российский ученый, историк, физик, химик, математик, популяризатор науки в России и основатель журнала «Научное обозрение» родился 30 июня (12 июля) 1858 года. Многие его труды были положены в основу современной научной деятельности. Филиппов получил блестящее образование, окончив юридический факультет Санкт-Петербургского Государственного университета. Не ограничившись полученными знаниями, он продолжает обучение на физико-математическом факультете Новороссийского университета. В 34 года он был удостоен степени доктора «натуральной философии» с математическим уклоном Гейдельбергского университета. Его научными руководителями были Мейер и Бертло. Михаил Михайлович в совершенстве владел пятью иностранными языками: английским, немецким, французским, латинским и греческим, первые три он изучил еще в подростковом возрасте.
Его увлечения не ограничивались приверженностью лишь к точным наукам. Писательские труды талантливого ученого были по достоинству отмечены признанными критиками и классиками российской литературы. Исторический роман Филиппова «Осажденный Севастополь» получил большую известность и популярность в литературных кругах. Участник Крымской компании (1854-1855гг.) Лев Толстой отметил произведение как в высшей степени достоверное, не искажающее исторических фактов.
Из его письма к вдове профессора: «Я прочел роман вашего покойного мужа «Осажденный Севастополь» и был поражен богатством исторических подробностей. Человек, прочитавший этот роман, получит совершенно ясное и полное представление не только о севастопольской осаде, но и о всей войне и причинах ее». Филиппов является автором многочисленных философских трактатов и очерков, наиболее популярные из них - «Философия действительности» и «Судьбы русской философии». Он первым написал рецензию на второй том «Капитала» Карла Маркса. Позже в журнале «Русское богатство» им были опубликованы статьи «Об экономическом догматизме и постулате К. Маркса» и «Карл Маркс и его учение». Придерживаясь основ марксисткой теории, он критически относился к религиозно-философским учениям Владимира Соловьева. Филиппов был в корне не согласен с идеями Е.Н. Трубецкого, Н.А. Бердяева и С.Н. Булгакова – авторов сборника «Проблемы идеализма», опубликовав в 1903 г. разгромную статью «Новый идеализм». За свою приверженность к марксистским взглядам, противоречащим политике российского самодержавия, с 1881 года он находился под постоянным надзором царской охранки. Связь с диссидентами и распространение социал-демократических идей в кругах передовой интеллигенции послужило причиной его ссылки в Териоки, Финляндия (современный Зеленогорск, под Санкт-Петербургом), продлившейся с 1901 по 1902 г. К слову, не смотря на свои промарксистские, демократические взгляды, «настоящим марксистом» он так и не стал. В 1884 г. сбылась давняя мечта профессора Филиппова, он основал свой собственный журнал «Научное обозрение», заняв должность главного редактора. Вскоре журнал стал центром притяжения великих умов России. В нем публиковали свои научные статьи Д.И. Менделеев, К.Э. Циолковский, В.М. Бехтерев, Н.Н. Бекетов. С передовым изданием сотрудничали не только ученые, но и представители политической оппозиции российского самодержавия: В.И. Ульянов (Ленин), Г.В. Плеханов, В.И. Засулич, размещая на его страницах свои вольнодумные мысли. По этой причине, не смотря на то, что печатное издание было зарегистрировано как исключительно научное, впоследствии, оно не выходило в печать без предварительной цензуры.
Заслуги великого профессора поистине вне всяких похвал, однако, наибольшую известность он получил благодаря своей теории, упраздняющей дальнейшие войны на Земле за счет наличия всеразрушающей силы, способной уничтожить весь мир. Теория Филиппова основывалась на высказываниях Монтескье и Бокля, считавших, что с момента изобретения пороха войны стали менее кровопролитными. По мнению ученого, если бы кому-то удалось изобрести еще более сильное и жестокое средство для уничтожения людьми себе подобных, человечество осознало бы всю бессмысленность войн, и на планете воцарился бы мир и порядок. «Если бы обнаружилось такое роковое открытие, оно вскоре было бы запрещено человеческим правом, и по единодушному соглашению народов было бы похоронено» (М.М. Филиппов). Свои мысли профессор изложил в научно-философском трактате «Революция посредством науки, или конец войнам»,который так и не успел опубликовать. К слову, после смерти ученого рукопись бесследно пропала.
***
Утопичность данной теории доказало будущее, которого не мог знать великий ученый. Обладание одним из государств на планете подобной разрушительной силой могло привести лишь к диктату этого государства по отношению к другим странам, но никак не к миру во всем Мире. Яркий пример – ядерное оружие, способное одним махом смести с лица Земли целые материки. Глобальное противостояние держав, владеющих тотальным средством уничтожения народов, помогает лишь поддерживать современный шаткий мир. И никакое «человеческое право» не заставит их похоронить этого спящего, до поры, до времени, дракона (Здесь и далее примечание автора).
Однако подобное мировоззрение профессора Филиппова не ограничивалось одними теоретическими постулатами. До сих пор ореолом тайны окутаны практические исследования русского гения. Работа над созданием оружия массового поражения велась им до самой смерти. Суть изобретения заключалась в электрической передаче взрывной волны на огромные расстояния. В своем письме в редакцию газеты «Санкт-Петербургские ведомости», посланном 11 июня 1903 г., накануне своей загадочной смерти, ученый подробно изложил предпосылки создания и принцип действия своего изобретения. В предсмертном послании излагалось следующее: «В ранней юности я прочел у Бокля, что изобретение пороха сделало войны менее кровопролитными. С тех пор меня преследовала мысль о возможности такого изобретения, которое сделало бы войны почти невозможными. Как это ни удивительно, но на днях мною сделано открытие, практическая разработка которого фактически упразднит войну.
Речь идет об изобретенном мною способе электрической передачи на расстояние волны взрыва, причем, судя по примененному методу, передача эта возможна и на расстояние тысяч километров, так что, сделав взрыв в Петербурге, можно будет передать его действие в Константинополь. Способ изумительно прост и дешев. Но при таком ведении войны на расстояниях, мною указанных, война фактически становится безумием и должна быть упразднена. Подробности я опубликую осенью в своих мемуарах Академии наук. Опыты замедляются необычною опасностью применяемых веществ, частью весьма взрывчатых, как треххлористый азот, частью крайне ядовитых».
Письмо было написано 11 июня, а на следующий день Михаила Михайловича нашли мертвым в своей лаборатории на 5-ом этаже дома 37 по ул. Жуковского.
***
Содержание письма выглядит весьма красноречиво. А на основании изложенного можно сделать вывод, что, если бы профессору удалось завершить свое фантастическое изобретение, дальнейшее развитие мировой истории могло быть совсем иным. Очевидно, что в своих умозаключениях Филиппов не так уж ошибался. Наличие такого оружия в России могло бы действительно предотвратить многие войны, а, может быть, и Октябрьскую революцию 1917 г. Многое в мире могло пойти по другому пути, но об этом остается лишь строить гипотезы. Ясно одно, имей Российская Империя подобного рода оружие, она стала бы абсолютным мировым диктатором, влияющим на политику всех государств нашей планеты (прим. автора).
Причины смерти профессора, впрочем, как и ее последствия выглядят весьма загадочно, и до сих пор являются предметом жарких споров, многочисленных версий и невероятных теорий.
Подходили к концу практические испытания экспериментального аппарата. Большую часть из них Филиппов провел за границей, в том числе в ссылке. Все они увенчались успехом, оправдав ожидания ученого, тому было множество подтверждений очевидцев. В начале прошлого века московская газета «Русское слово» опубликовала на своих страницах сенсационную новость о том, что в 1900 г. в Риге в присутствии компетентных специалистов (физиков и химиков), профессор Филиппов провел ряд испытаний по передаче энергии взрыва на расстоянии. Опыты прошли безукоризненно, поставленные задачи были достигнуты. Через год, находясь в ссылке в Териоках, профессор продолжил испытания своего изобретения. По свидетельствам друга ученого – профессора-историка Трачевского, летом 1901 г. глубокой ночью Филиппов провел очередной эксперимент с направленной взрывной волной. Когда город погрузился во тьму, немую тишину вдруг разорвали оглушительные громовые раскаты, и ослепительный луч на мгновение пронзил плотную гряду свинцовых облаков. Могло показаться, что начинается сильная гроза, но грохот затих также внезапно, как и начался. Остатки ночи более ничто не беспокоило. С восходом солнца местные жители, спешившие по своим делам, были изумлены увиденным. Огромный валун, лежавший на берегу реки Териоки еще со времен Ледникового периода, превратился в груду оплавленных осколков. Галлюцинация, мистика, бред – никто не мог найти вразумительного объяснения увиденному.
Однако изобретение русского ученого не ограничивалось лишь разрушительным аспектом, оно могло использоваться и в достаточно мирных целях. В начале 30-х годов прошлого века, в связи, с неудачными опытами по передаче энергии с помощью радиоволн, проводимых итальянцем Маркони, русский писатель Максим Горький в пику буржуазному инженеру писал: «Это было сделано 27 лет тому назад у нас литератором и ученым М.М. Филипповым, который несколько лет работал над передачей электрического тока по воздуху и, в конце концов, зажег из Петербурга люстру в Царском Селе».
За три дня до трагических событий состоялась беседа Филиппова с Трачевским, которую историк опубликовал в виде интервью в «Петербургских ведомостях». После удачных опытов с взрывными волнами, Филиппов готовился преподнести свое изобретение на суд общественности. В связи с чем, состоялась беседа вышеупомянутых лиц.
- Трачевский: «Помилуйте, батенька, я всего лишь историк и ничего в ваших теориях не понимаю. Однако ж – передать на энное расстояние волну взрыва! Звучит фантастически. Не Уэллс ли вскружил вам голову?».
- Филиппов: «Я так и знал, Александр Семенович, что вы «Войну миров» вспомните, но помяните мое слово: хотя, вышел роман всего семь лет назад, совсем скоро выяснится, что он не так уж и фантастичен – я не о пришествии марсиан, я об оружии. Посмотрите, что делается в технике, какие вести приходят из-за океана. Не зря же Уэллс в новом фантастическом романе «Первые люди на Луне» - читали? – упоминает реальное лицо: Никола Тесла. То, что делает Тесла в Америке – само по себе фантастика: построил радиоуправляемое судно! И уже подошел к проблеме беспроволочной передачи энергии на большие расстояния!».
- Трачевский: «Да, инженеры спешат дать в руки военным такое оружие, что мир содрогнется!».
- Филиппов: «Вы ошибаетесь, Александр Семенович, напротив! Войны прекратятся, когда все увидят, что последствия могут быть самые ужасные. Демонстрация моего изобретения докажет это. Должен вам доложить, что все очень просто, притом дешево. Удивительно, как до сих пор не додумались!».
«Помнится, Михаил Михайлович прибавил, что к этому немного подходили в Америке, но совсем иным и неудачным путем» (прим. А.С. Трачевского).
Кабинет М.М.Филиппова. Фото: 13 июня 1903 года
В своих воспоминаниях вдова покойного профессора – Любовь Ивановна Филиппова рассказывала, что накануне трагедии муж по своему обыкновению задержался в своей лаборатории наверху, попросив разбудить его не раньше полудня. Ночь прошла в гробовой тишине. В 12 часов Любовь Ивановна отправилась будить мужа, в лаборатории было тихо, а дверь, к ее удивлению, была заперта изнутри. Обычно Михаил Михайлович не запирал дверь в лабораторию, у него не было секретов от жены. На стук никто не ответил, внутри у женщины все похолодело от тревожного предчувствия. Послали за дворником. После того, как замок был взломан, взору присутствующих открылась трагическая картина. Не подавая признаков жизни, Филиппов лежал на полу в неестественной позе. Предсмертные судороги исказили его лицо, а на белой рубахе выступило бурое пятно крови. Никакого беспорядка в комнате замечено не было: колбы, реторты, мелкие мензурки и коробки с реактивами стояли аккуратно и на своих местах. Лишь любимый сюртук профессора скомканный валялся недалеко от тела, и сквозняк монотонно стучал рамами распахнутого окна. На рабочем столе лежала, написанная быстрым почерком, записка:
«Опыты над передачею взрыва на расстояние.
Опыт 12-й.
Для этого опыта необходимо добыть безводную синильную кислоту. Требуется поэтому величайшая осторожность, как при опыте со взрывом окиси углерода.
Опыт 13-й.
Взрыв окиси углерода вместе с кислородом. Надо купить элементы Лекланше и Румкорфову спираль. Опыт проводить здесь в большом помещении по отъезде семьи …».
Со слов сына профессора - Бориса Михайловича Филиппова, пик деятельности ученого над лучами смерти пришелся на 1903 г. В этом году он практически не вылезал из своей лаборатории, проводя опыт за опытом. Все свои расчеты и описание проведенных опытов ученый подробно конспектировал в своей рабочей тетради. Как говорил сам профессор, что он находится в двух шагах от мирового открытия, осталось провести пару решающих экспериментов, и аппарат будет готов. Но этому не суждено было случиться, как же не вовремя настигла смерть этого великого человека. А может, как раз вовремя?
Хотя, смерть была очевидной, послали за врачом. Вольнопрактикующий врач Полянский недолго колдовал над телом, и вердикт не заставил себя долго ждать. Медицинское заключение поражало своей «гениальностью» - “Mors ex causa ignota” (Смерть от неизвестной причины). Не прошло и часа, как дом по улице Жуковского превратился в проходной двор. Первыми нагрянули агенты царской охранки. В доме ученого они устроили настоящий обыск, перевернув все вверх дном, залезая в каждый ящик, проверяя каждый листок, исписанный беглым почерком профессора. В результате все химические реактивы, рукописи и сам аппарат были конфискованы. Не смотря на возражения родственников покойного, тело ученого было изъято и доставлено в Мариинскую больницу на Литейном проспекте для проведения подробной патологоанатомической экспертизы.
Предположений о причинах смерти Филиппова выдвигалось множество, но все они были несостоятельными. Просочилась информация, что профессор страдал от врожденного порока сердца, как следствие, была выдвинута версия о смерти от очередного сердечного приступа. Другие «компетентные» специалисты настаивали на апоплексическом ударе. И уж совсем, выходящая за рамки здравого смысла, выдвигалась гипотеза о самоубийстве – отравлении синильной кислотой. Данное утверждение не выдерживало ни какой критики. Во-первых, отравление синильной кислотой оставляет характерные следы на теле, выявляющиеся даже без проведения медицинской экспертизы. Во-вторых, близкие люди, хорошо знавшие профессора, утверждали, что Филиппов, как никто другой, очень любил жизнь. Он всегда был энергичен и полон идей. Создавалось впечатление, что ему катастрофически не хватает времени на реализацию своих грандиозных планов. Такой человек не посмел бы прервать свою жизнь добровольно. Наводит на определенные размышления факт, что ни один из официальных источников не обмолвился о возможной насильственной смерти ученого. Но «шила в мешке не утаишь», назойливые слухи все-таки поползли по Петербургу и его окрестностям, и вскоре об убийстве Филиппова заговорила вся столица, не смотря на все старания полиции быстрее закрыть это дело. Отбросив домыслы о нелепой случайной смерти: ошибка при проведении очередного опасного эксперимента, смерть вследствие обострившейся застарелой болезни, версия о заказном убийстве профессора кажется более правдоподобной. Этому есть масса подтверждений как косвенных, так и прямых.
Вернемся к событиям, последовавшим сразу после смерти Михаила Михайловича. Ажиотаж, возникший в доме 37 с приходом полиции, позволил проникнуть в жилище профессора довольно сомнительным личностям, среди которых был сотрудник журнала «Научное обозрение» некий Финн-Енотаевский. Невзирая на траур, и забыв всякие приличия, он пробрался к вдове покойного. Не обременяя себя словами соболезнования, он сразу перешел к цели своего визита. Его интересовала неопубликованная рукопись профессора, якобы для того, чтобы снять с нее копию и опубликовать, тем самым, выполнив последнюю волю усопшего. Любовь Ивановна, которая еще не отошла от шока, поверила клятвенным обещаниям проходимца, вернуть рукопись через два дня. Получив вожделенный документ, Финн-Енотаевский поспешил скрыться. Но ни через два дня, ни через неделю проныра-журналист так и не объявился. Придя в себя, вдова сама разыскала Финн-Енотаевского, и потребовала вернуть рукопись. Нелепые отговорки и просьбы об отсрочке не возымели должного эффекта, Филиппова была непреклонна. Тогда журналист сдался, и промямлил, пряча глаза, что, боясь обыска в своем доме и преследования полиции, он был вынужден сжечь бесценный документ. Финн-Енотаевский не успевал отражать нападки репортеров и журналистов, желавших узнать правду о судьбе таинственного документа. Но все их попытки пролить свет на эту сомнительную историю оказались тщетными, мошенник стоял на своем. Следы афериста теряются в начале 30-х годов прошлого века, когда под стандартным клеймом «врага народа» он сгинул в пучине сталинских репрессий.
***
Очевидно, Финн-Енотаевский не был безумным, и не мог не понимать какое сокровище, какую бомбу он держит в руках перед тем, как предать огню рукопись ученого. «Революция посредством науки, или конец войнам», содержала не только философские догматы, описывающие причины всех войн на Земле, но и подробное описание самого изобретения, снабженное необходимыми чертежами и расчетами. Возможно, он выполнял чье-то задание и, заполучив документ, отдал его заказчику. Кто был этим таинственным заказчиком остается только гадать. В любом случае, даже если рукопись почила в топке камина, что маловероятно, должны были остаться ее копии. Иначе афера не имела бы никакого смысла. Немного переиначим выражение великого классика – «Рукописи не сгорают бесследно». В действительности следы таинственного документа обнаружились спустя десятилетия (прим. автора).
Что же случилось с «детищем» великого и наивного ученого – аппаратом, который должен был положить конец всем войнам? Его судьба также загадочна и окутана тайной. Вне всякого сомнения, царское правительство любыми путями пыталось усмирить в обществе растущую бурю эмоций, вызванную смертью Филиппова, а также скрыть все результаты научной деятельности профессора. Не случайно в печать стали попадать, так называемые, «научные фельетоны» и пасквили, высмеивающие теорию Филиппова, преподнося ее общественности как эфемерную и несостоятельную. В июне 1903 г. на страницах газеты «Новое время» появилась разгромная статья под заголовком «Мрачная загадка», подвергшая жесткой критике все исследования российского ученого, а созданный им аппарат представлялся химерой, не выдерживающей никакой критики. Автором дешевого фельетона был, известный всему Петербургу своими грязными сенсациями и критикой в адрес известных людей, журналист Петерсен, скрывавшийся от гневных читателей под аббревиатурой «А.Т.». Не нужно быть провидцем, чтобы не понять, чей спецзаказ выполнял пресловутый «А.Т.». Для пущей аргументации своих лживых высказываний Петерсен призвал выступить в свою поддержку Д.И. Менделеева. Здесь пасквилянт совершил большую ошибку. Прочитав статью, известный химик в присущей ему манере выражаться резюмировал: «Писания А.Т. – белиберда!». Создатель периодической системы элементов не мог предать память о друге, и вскоре в газете «Санкт-Петербургские ведомости» вышла его статья «в поддержку Петерсена», в которой он, не сдерживая эмоций, выразил свое мнение по этому поводу: «Философски образованный человек никогда себе не позволит подвергать столь резкому осуждению еще не произведенные открытия, тем более что идеи Филиппова (кстати сказать, насколько мне известно, изучавшего химию в Гейдельбергском университете) вполне могут выдержать научную критику. В них нет ничего фантастического: волна взрыва доступна передаче, как волна света и звука».
Вернемся к судьбе изобретения и документов Филиппова, изъятых царской охранкой. Сын профессора Борис Михайлович Филиппов, долгие годы разыскивавший следы архива отца, полагает, что он погиб в пламени пожаров Февральской революции 1917 г., когда сгорело петербургское охранное отделение. Есть мнение, что хранилище подожгли сами полицейские, чтобы скрыть сведения о своей агентуре.
Французский историк Бержье, напротив считает, что аппарат вместе с чертежами был уничтожен сразу же после конфискации по личному распоряжению царя. По мнению того же Бержье российский самодержец одним росчерком пера спас человечество от неминуемой гибели.
***
Почему-то не внушают доверия высокопарные дифирамбы красноречивого француза. Учитывая извечное противостояние России и западных держав, особенно в сфере милитаризации и гонки вооружений, вполне объяснима неподдельная радость их представителей, когда Россия лишилась потенциального сверхоружия, способного уничтожить весь мир. Николай II, как описывают его историки, был несильно прозорлив, к тому же, подвержен чужому влиянию, а «доброжелателей» у трона было предостаточно. Если мнение французского историка является истинным, то можно представить в чьих интересах действовал российский император сам того не понимая.
С другой стороны, в государстве все больше нарастало брожение умов. Революционно настроенные группы по интересам грозили российскому самодержавию. А факт того, что Филиппов водил дружбу с социал-демократами, рисовал неутешительные перспективы для правящего строя. Одна мысль, что такое оружие может попасть в руки террористов могла повергнуть в шок любого. Несмотря на свою образованность, Филиппов был по-детски наивен. Порой он позволял себе высказывания, которые могли трактоваться как призыв к бунту в стране: «Применение такого оружия в революции приведет к тому, что народы восстанут и войны сделаются совершенно невозможными». Преследуя исключительно гуманные, миролюбивые цели он невольно становился источником опасности для многих людей, даже государств. И если гипотеза насильственной смерти ученого когда-нибудь найдет неоспоримое подтверждение, точки над «i» будут расставлены (прим. автора).
Прошли годы, с момента трагической гибели профессора Филиппова, в стране прогремели две революции, самодержавие было свергнуто. Утихли страсти и тревоги, связанные с «лучами смерти», а жизнь великого ученого стала одним из ярких эпизодов истории государства Российского. Вести из прошлого пришли неожиданно, случайно выяснилось, что в библиотеке Конгресса США долгое время бережно хранились воспоминания ассистента профессора – Всеволода Всеволодовича Большакова, помогавшего Филиппову в проведении научных экспериментов, и эмигрировавшего из России в 1915 г. Его мемуары – дополнительный штрих к портрету гениального изобретателя. Этот небольшой отрывок поможет читателю понять реальные ориентиры и предпосылки, которыми руководствовался Филиппов при создании своих фантастических лучей.
«Здесь, в городе Лафайет, в 1929 году с грустью оглядываюсь не петербургское прошлое. Будучи с господином Филипповым неразлучным, по мере сил содействующим ему, видя старания его, сомнения, понимаю, что его так злоумышленно оборванная жизнь – следствие наивной неосторожности, ребяческого простодушия, парадоксально уживающихся с чуть ли не божественной мудростью. Мне, филологу, трудно судить о естественной подоплеке вопроса. Но я знаю, что Михаил Михайлович штудировал книгу «Драгоценные и полудрагоценные камни» и в лаборатории, фокусируя на некоторых из них собранные линзами пучки, идущие в вакууме излучения, заставлял в темноте волшебно источать краски, поражая натуральностью зрелищ составленных им же из геометрически строго ориентированных стекляшек копий живописных шедевров. Особенно удался портрет Пушкина. Образ его медленно вращался по ходу часовой стрелки. Где бы ни стоял созерцающий, он получал иллюзию абсолютного объема, мог спутать живое с неживым».
***
Вышеописанный эксперимент подтверждает одно, что в начале XX века Филиппов посредством своих лучей, преломляющихся сквозь призмы драгоценных (полудрагоценных) камней, ограненных специальным образом, получил голографическое изображение (прим. автора).
«Касательно подрывного аппарата, тут – другое, не могущее не пугать. Тоже не обошлось без лучей, пронизывающих пространство. Лучей разрушающих! Сам Михаил Михайлович не единожды делался их жертвой. Получал ожоговые волдыри, фартук, прорезиненный на нем, охватывался пламенем. Но того, он считал, стоило».
Многие современные ученые склоняются к одной и той же мысли, что Филиппов в начале XX века, проводя эксперименты с взрывной волной, неожиданно для себя открыл идею создания лазера, причем разновидность лазера самого мощного потенциала – с химической накачкой, который изобрели спустя десятилетия после смерти изобретателя. А. Полищук (автор очерков по истории химии) в поисках материала для своей новой книги «Дело о гибели Михаила Филиппова» проделал большую работу.
Он консультировался с ведущими химиками на предмет возможности создания лазерного оружия в «полевых условиях». Учитывая оборудования начала XX века, которое использовал гениальный ученый для проведения своих сложнейших опытов, это выглядело поистине фантастически. Однако факты – упрямая вещь. Все свидетельствует о том, что Филиппов был в двух шагах от мирового открытия. Современная метода описывает следующую процедуру изготовления подобного вида лазера:
- Взрывчатое вещество, доведенное до необходимой консистенции, активируется при помощи взрыва.
- Для сбора порции лучистой энергии, выделяемой при взрыве, используются специальные зеркала со строго рассчитанной кривизной.
Могила супругов ФилипповыхВ старых отчетах Филиппова значится, что в своих опытах он использовал «весьма взрывчатое вещество» - треххлористый азот. Роль зеркал выполняли посеребренные емкости с вогнутым дном. Теоретически профессор имел все необходимые компоненты для воплощения своей идеи на практике. Однако во времена Филиппова добиться необходимой кривизны отражающей поверхности кустарным способом было практически невозможно. Не все, что не поддается объяснению, является невыполнимым. Ученые до сих пор не могут разгадать тайну постройки египетских пирамид, тем не менее, тысячелетние гиганты древнего зодчества по сей день возвышаются над песками Сахары, бросая вызов закоренелым скептикам.
Вернемся к воспоминаниям Большакова. В них он обращает внимание на загадочную смерть коллеги. Как и многие другие, он не верил в несчастный случай, называя имя предполагаемого убийцы Филиппова и указывая на его покровителей.
«Мне доподлинно известно, что грех этот на себя взял Яков Грилюк, студент-естественник Петербургского университета, молодой человек шизофренической натуры, выказывающий себя пацифистом (уж не его ли охранка выбрала исполнителем и использовала втемную?). Арестованный, подвергнутый суду и медицинскому освидетельствованию, он погиб от открытой формы туберкулеза в тюремном лазарете. Кровавый шаг, по слухам, подогревали злодеи из официальных кругов, не согласные с независимыми взглядами изобретателя, желающие присвоить его талантливые решения».
***
Интересен факт, что в мемуарах не упоминается злосчастная рукопись профессора, из-за которой в свое время было столько шума. Поскольку Большаков считал себя близким другом Филиппова, он не мог не знать о конфликте, возникшем в связи с ее пропажей. Он уделяет столько внимания мелочам, а о таком значимом происшествии предпочитает умалчивать. Напрашивается закономерный вопрос, не он ли причастен к ее похищению. Поскольку он был вхож в семью ученого, самостоятельно присвоить документ он не мог, т.к., подозрение в краже могло сразу же пасть на него. Здесь же, уговорив (подкупив) Финн-Енотаевского, под благовидным предлогом можно было спокойно заполучить рукопись у убитой горем вдовы. Это всего лишь версия. Не хочется голословно обвинять человека без веских на то доказательств. Однако эта версия имеет право на жизнь. Не в пользу ассистента выступает еще одно интересное событие, ставящее жирный вопрос «ОТКУДА?» (прим. автора).
В середине XX века газета “The Sun” опубликовала интересное интервью с американским патентоведом Стивом Кохраном. Мы не будем заострять внимание на всем тексте статьи, т.к., она касалась различных вопросов, не имеющих отношения к делу. Остановимся лишь на одной выдержке из текста. В начале 50-х годов прошлого столетия вышеупомянутый патентовед делал экспертизу одной старой рукописи, датированной концом XIX – началом XX века. Документ содержал какие-то физико-математические расчеты, в которых Кохран был не очень силен. В пояснениях было сказано, что расчеты являли собой «теоретическое обоснование нерадиоактивных взрывов, где детонатором являлось мощное дистанционное лучевое воздействие». Самое интересное, что автором расчетов значился не кто иной, как Михаил Михайлович Филиппов.
Являлись расчеты частью неопубликованной рукописи Филиппова, или документ был одним из многих, конфискованных царской охранкой в доме профессора, опять же приходится только гадать. Ясно одно, что сгорели далеко не все документы русского ученого. А может, языки пламени вовсе не касался этих бесценных страниц, ведь «рукописи не горят»?
Была еще информация, что Филипов, на встрече с Николаем 2, Демонстрироавл ему кусок странного кабеля ( из не известного материала) которым он предлагал проложить границы Империи и тогда бы ни одна пуля и ни один снаряд бы не пролетел сквозь невидимую стену. Не правдали , как то все это выглядит убедительно в купе с лучами смерти?
В научных кругах знали, что М. М. Филиппов, проводя свои лабораторные опыты по передаче электротока по воздуху, сумел зажечь из Петербурга люстру в Царском селе.
И вот что еще интересно, по странному стечению обстоятельств, после смерти Филипова, Н. Тесла осуществил передачу эл-энергии без проводов. И об этом раструбили чють уж не на весь Мир. Совпадение это или нет, я не знаю.
В 2004 г. российскими кинематографистами был снят документальный фильм "Лучи смерти. Гиперболоид инженера Филиппова", посвященный этому гениальному ученому. Вы можете посмотреть его прямо сейчас.
Свежие комментарии