| РЕЗУЛЬТАТЫ ЧТЕНИЯ ТЕКСТОВ ПРОФЕССОРОМ В.А. ЧУДИНОВЫМ. МИКРОЭПИГРАФИКА-2. (Продолжение 1.) История прочитана В.А. Чудиновым методами микроэпиграфики. ВАРЯЖСКАЯ РУСЬ – ВАГРИЯ. Из очерка В. А. Чудинова: "...Мне посчастливилось обнаружить, что помимо очень редких крупных надписей существовали более мелкие, малозаметные, стилизованные под орнамент или даже вовсе являющиеся деталями рисунка буквы, из которых можно вычитать короткие, но исключительно важные тексты. Таких надписей на несколько порядков больше, чем крупных, и они дают подчас бесценную историческую информацию. Именно на них я и строю данное исследование. ..." История Острова Русов. Город и порт Росток в истории Мекленбурга. В истории Мекленьурга и Вагрии
 universe-tss.su Роксоланы острова Рюген: хроника Николая Маршалка... немаловажное значение имеет хроника Николая Маршалка
Главный корпус университета в Ростоке, Германия Наш замечательный исследователь немецкого происхождения Егор Классен смог набросать небольшой очерк истории Вагрии, где в некоторых веках фигурируют имена русских князей.
Древнейшая история славян и славяно-руссов до... Пока еще подлинная история Вагрии не написана. Однако в любом случае такая история была, и при нахождении новых материалов ее можно было бы пополнить.
РАДЕГАСТ (РОДЕГАСТ РИЗВОДИЦ, РОДОГОЩ, РАДУН) — божество бранной славы и войны северных славян. Только умение читать надписи на гравюрах славянского времени и древний текст сквозь черную краску, которой он был замазан, помогли реконструировать русские слова и понять общий смысл дошедших до нас сообщений. Итак, получается, что венеты, якобы слегка ославяненные пришельцы в германские земли, на самом деле были русскими, проживавшими тут До прихода германцев. Так что точка зрения Андреаса Готтлиба Маша оказывается неверной.
Рис. 18. Андреас Готтлиб Маш в 1794 году Рубрика Исторические комментарии Наконец, рассмотрим деятельность и первого теоретика этрускологии, Томаса Демпстера, попавшего в ту же эпоху Позднего Возрождения. Хотя в его время в народной культуре Тосканы сохранилось множество пережитков этрусской культуры и его языка, и сохранились даже храмы, которые умели не только читать, но и писать по-этрусски, однако он был шотландцем, который с детства не впитал в себя эту народную культуру Италии, и не знал о существовании действующих храмов, в которых эта культура еще сохранилась. Зато он хорошо понимал, что этруски - это предшественники римлян и во многом - единомышленники и современники древних греков. Именно поэтому для него на гравюрах были важны изобразительные сюжеты, которые можно было трактовать по-гречески. А этрусские надписи читать как греко-римские. Правда, при таком чтении получались странные слова, но их можно было списать на то, что таков был язык этого неизвестного этноса. Иначе говоря, под его пером появилась культурная химера: сюжеты бронзовых зеркал и алфавит - греческие, скульптуры - латинские, а язык - непонятного народа, который пришел и тут же попал под культурное влияние сначала греков, а затем и римлян. И его ничуть не беспокоило, что такого не бывает: он создал некий этнос, не вполне задумываясь о возникающем при этом противоречиях. Но были ли в его семитомнике достоинства? - Несомненно. Он не только создал первую опись этрусских древностей, но и попытался передать изображения этих артефактов. Появился определенный эмпирический базис для действия последующих исследователей. Так поступали многие, например, Андреас Готтлиб Маш в Германии. Маш описал славянские древности города Ретра, и так же дал определенную трактовку этих древностей. Немецкий вариант Википедии пишет о нём следующее: «Masch galt als ein ausgezeichneter Kanzelredner und Gelehrter. Er bewies viel Geschick in Verwaltungsdingen und konnte viele Regelungen für Problemfälle seiner Landeskirche wie die Bewirtschaftung des Kirchengutes in den Domänen, die Ordnung des Gnadenjahrs und die Amtsübergabe zwischen Vorgänger und Nachfolger auf den Weg bringen. Вместе с тем он написал книгу о славянских богослужебных древностях из славянского города Ретра. Впервые я засомневался в точности его дешифровки в моей брошюре 1999 г. [157]. А затем я издал книгу (2006), где на обширном материале показал недостоверность его дешифровок большого количества надписей на богослужебных предметах [154]. Повторять эти данные здесь нет смысла. Но из них следует, что многие надписи протокириллицей на русском языке действительно присутствовали на предметах из Ретры. Правда, интерпретация этого факта могла быть различной, тем более что на ряде изображений имелись такие надписи, из которых следовало, что предметы были изготовлены в Арконе. А в Арконе, как мы уже убедились, жили русские люди. Поэтому можно предположить, что даже если в Ретре звучал другой славянский язык, жители Ретры могли понимать русские надписи, но не говорить по-русски. Для утверждения о том, что и в Ретре жили русские люди, необходимо исследовать какие-то иные источники. И такие источники нашлись. Это – заставки и виньетки из книги А. Г. Маша. Естественно, что они были изготовлены не в XI–XII вв., как фигурки из храма Ретры, а, видимо, в том же 1771 г., когда была опубликована книга А. Г. Маша. Дело в том, что художники, а особенно оформители книг, граверы, имели традицию вписывать в гравюры слова на русском языке, в чем мы уже неоднократно убеждались даже в рамках этой книги. Естественно, что такая традиция была основана на преданиях о том, что когда-то к числу их предков относились русские, которые потом были завоеваны саксами, а впоследствии онемечены. Но помимо общих сведений в предания входили и конкретные знания о тех храмах, которые были расположены на территории Ретры, и о тех этносах, которые там проживали. Поэтому, прочитав эти данные, мы поймем, были ли венеты Ретры слегка ославяненными немцами, как полагал А. Г. Маш, славянами типа германских лужичан или русскими, подобно жителям Руяна и Вагрии. К исследованию этих заставок мы и приступаем. ОБРАТИМСЯ К КНИЖНОМУ ОФОРМЛЕНИЮ – ЗАСТАВКАМ И ВИНЬЕТКАМ Прежде хотелось бы сказать несколько слов о самом городе Ретра и его истории. В конце XVIII в. в Германии появились сообщения о том, что в великом герцогстве Мекленбург найдены предметы славянского языческого ритуала раннего Средневековья, связанные со святилищем того времени, находившемся в городе Ретра. Этот город на берегу озера Толлензее давно разрушен, и на его месте возникла деревенька Прильвиц. Известно, что в тех местах жили славяне, оставившие названия населенных пунктов, например Бранибор (позже Бранденбург, ныне Нойбранденбург), Стрелец (позже Стрелиц, ныне Нойстрелиц), озеро Долинце, что, вероятно, означает «озеро маленькой долины» (позже Толлензее, по-немецки Tollensee, что означает «сумасшедшее озеро»; немцы просто поняли славянское сочетание звуков по-немецки). Сами немцы называли жителей Ретры «редариями», входившими в племя вендов, хотя и родственных вандалам, но отличавшихся от них. Их славянское прошлое исследователей на первых порах не интересовало. Первым о находках заговорил доктор Хемпель в 1768 г., опубликовав в Альтоне и Ростоке заметки о времени находок, их содержании и рунических надписях в латинской транскрипции. История была такова: почти век назад, где-то в 1690 г., в деревне Прильвице Нойстрелицкого округа герцогства Мекленбург пастор Самуил Фридрих Шпонхольц при работах в саду нашел бронзовый котел со множеством предметов языческого ритуала: блюдами, ножами и копьями для жертвоприношений, а также фигурками богов. По законам того времени все найденное в земле Мекленбурга принадлежало великому герцогу Мекленбургскому, и находки надлежало сдать в герцогский замок. Вместо этого Шпонхольц спрятал их у себя, а после его смерти в 1697 г. его вдова продала древности златокузнецу Пельке из Нойбранденбурга, который приобрел их в надежде на то, что в бронзе предметов содержатся помимо меди еще добавки серебра и золота. Остатки этих металлов действительно присутствовали там в очень небольшом количестве, но их извлечение из расплава оказалось невыгодным. Расплавив пару фигурок и не получив из них благородных металлов, Пельке забросил находки. После его смерти клад отошел его зятю, внуку по брату пастора Шпонхольца, носившему фамилию деда. А после смерти внука, жившего в том же Нойбранденбурге, коллекция из 66 предметов отошла его жене и сыну, тоже златокузнецу, Шпонхольцу-младшему. От него о древних сокровищах узнал местный врач Хемпель, который приобрел у вдовы 46 предметов. Остальные 20 приобрел суперинтендант из Нойстрелица Маш. Он-το и выпустил о них книгу [217, русский перевод – 82]. |
| Нас будет интересовать не содержание надписей на фигурках, которые мы проанализировали [155], а только заставки и виньетки из книги. Анализ заставок и чтение надписей на них № 65. Первая заставка. Заставки имеют определенный смысл. Рассмотрим первую заставку (рис. 155).  Рис. 155. Первая заставка из работы А. Г. Маша в моем чтении Человек, делавший заставки, написал: ЖИВОЙ МИКСИС ИЗ БОЖКОВ СЛАВЯН И МНОГИХ ИНТЕРЕСНЫХ ИЗВАЯНИЙ В ЗЕМЛЕ КИМВРОВ. ЗОВ ИХ АВТОРОВ РАНИТ В КРОВЬ РОДОВЫМ РУССКИМ АРОМАТОМ ПРУСОВ И КИМВРОВ РЕЙНА В ХРАМЕ РАДЕГАСТА. В РАБОТЕ МАША РИСУНОК И НАДПИСИ ХРАМА И ОРНАМЕНТ РЕТРЫ ВХОДЯТ В СОКРОВИЩНИЦЫ СЛАВЯНСКОГО НАРОДА. Постараемся вдуматься в текст данного послания. Итак, судя по первому предложению, автор надписи предупреждает читателя о том, что в земле кимвров, где находился храм Ретры, помещались не только славянские божки, но «живая смесь» (миксис) из этих божков и других изваяний. Мы это уже установили, анализируя фигурки [154], и теперь с удовольствием читаем подтверждение нашим предположениям. Второе предложение заставки гласит, что пруссы и кимвры Рейна считают русских своими предками и родственниками еще и в XVIII в. настолько, что одно описание славянских богов «ранит в кровь родовым русским ароматом». Заметим, что тут речь идет не о славянах вообще, но именно о русских. Кстати, как надписи на фигурках богов, так и надписи на заставке выполнены по-русски. Таким образом, автор заставки владел русским языком. Более того, он, будучи немцем, прекрасно помнил свое происхождение настолько, что ностальгия по древней русской родине и русской культуре все еще ранила его кровь «родовым русским ароматом». Но самым значительным является третье предложение, о том, что «… в храме Радегаста. В работе Маша рисунки и надписи храма и орнамент Ретры входят в сокровищницы славянского народа». Неизвестный нам автор заставки передал свое послание потомкам в виде рисунка. Скорее всего, выявление на фигурках связи божков Ретры с русской культурой и для XVIII в. было небезопасно, иначе об этом было бы заявлено открытым текстом. Очевидно, что говорить о славянском прошлом немцев в это время было уже предосудительным. К тому же тут открытым текстом говорится о том, что исследовался храм Радегаста; иными словами, частое употребление слова РАДЕГАСТ на фигурках храма говорит лишь о принадлежности к этому храму, а вовсе не о том, что на данной фигурке изображен именно Радегаст. Неудивительно, что когда я передал дешифровку надписи на заставке издателю книги о Маше П. В. Тулаеву, он сказал, что ее необходимо снять (удалить из книги) в первую очередь, поскольку заставка относится не к изображению древностей Ретры, а к оформлению книги Маша. Это, дескать, всего лишь украшение книги и читать его не требуется. Поскольку уже тогда начала складываться конфликтная ситуация по поводу моего чтения рисунков, я решил на публикации данного изображения не настаивать, чтобы не подливать масла в огонь. Теперь я понимаю, что поступил опрометчиво: художник-оформитель книги привел свое мнение как один из ее читателей, и это является для нас одним из ярчайших откликов современников на публикацию книги А. Г. Маша. На самой заставке нам представлены как бы два окошка с одним пейзажем. Слева мы видим озеро в обрамлении группы деревьев, силуэт города на противоположном берегу и высокий холм за ним. Полагаю, что перед нами находится Толлензее, силуэт города Ретры и холм будущего Прильвица. Так, по мнению художника, должна была выглядеть местность в Средние века. Справа же помещена, видимо, картина той же местности в XVIII в.: помелевшее и менее протяженное озеро, стела современного замка на переднем плане, уменьшившийся в размерах холм Прильвица и открывшийся в связи с этим вид на противоположный холм. Так можно истолковать эту заставку, хотя, разумеется, именно такая трактовка изображения не получила прямого подтверждения в тексте кирилловской тайнописи. Внутренняя часть первой заставки. Вместе с тем я решил продолжить исследование заставок. Внутренняя часть той же заставки проливает некоторый свет на акварелиста фигурок Вогена. На данном фрагменте (рис. 156), как на коре, нанесены штрихи, которые образуют текст: МАШ, ПРИЛЬВИЦ И ВРАНЬЕ, КАК РИСУНОК ДЯДИ ВОГЕНА. Из этой надписи можно понять, что художнику-оформителю книги акварелист Воген приходился дядей, следовательно, художник данных заставок был его племянником. Это вполне понятно: в Германии того времени многие семьи занимались одной профессией, так что если художник Воген писал акварелью, то его племянник вполне мог быть гравером, оформлявшим заставки. Сейчас такая профессия называется книжным дизайном. Сам Даниэль Воген был не просто художником, а издателем книги А. Г. Маша. Вот что он писал об этих обстоятельствах: «Его Светлость принц Карл фон Мекленбург-Штрелиц приказал мне изготовить точные рисунки соответствующего размера. Это я и осуществил со всей тщательностью и достоверностью.  Рис. 156. Внутренняя часть первой заставки и мое чтение надписей на ней Но ввиду того, что различные любители старины, получив известие о данном мне поручении, захотели получить копии задуманных оригинальных рисунков, в комплекте либо отдельные экземпляры, я вскоре обнаружил, что не смогу выполнить их просьбы, не отвлекаясь от других моих занятий. На тот случай, если бы кто-нибудь захотел подвергнуть сомнению подлинность и качества всех этих древностей, я решил предоставить копии изготовленных для меня рисунков ученому миру в гравюрах, которые были выполнены с максимальной точностью господином Крюгером, профессором класса рисования в Берлине» [82, с. 17]. Даниэль Воген выражается тут витиевато, но смысл очевиден: кисть акварели не может тягаться с резцом гравера по точности отражения мелких деталей, и потому гравюры отличаются «максимальной точностью», чего нельзя ожидать от акварели, хотя рисунки был осуществлены «со всей тщательностью и достоверностью». Так что дядя Воген заведомо не дал адекватного воспроизведения надписей и пригласил для этой цели в качестве издателя столичного профессора. Кроме того, он же пригласил и художника-оформителя – своего племянника. Так что первая причина обвинения дяди во вранье была, видимо, та, что акварели по точности воспроизведения уступали гравюрам. Возможно, что Маш мог догадываться о существовании русских надписей, и от него была просьба не выявлять их. Ведь он не считал ни пруссов, ни кимвров русскими (хотя само слово ПРУССИЯ есть упрощенное слово Порусье). Но, вполне вероятно, что выявление мелких деталей вообще не входит в задачи акварелиста. Тем не менее не он, а гравер Крюгер, профессор класса рисования, пошел на хитрость: он все-таки передал русские надписи, но весьма завуалированно, так что мне понадобилось масса времени и предельная наблюдательность для их выявления. А. Г. Маш тем не менее имел дело именно с рисунками Вогена, а не с гравюрами Крюгера, которые были добавлены в текст уже в издательстве. Так что слово «вранье» в первом предположении есть реакция профессионального художника на качество того исходного материала, с которым имел дело А. Г. Маш. И, косвенно, это характеристика результатов эпиграфической деятельности самого Маша. Не думаю, что и Крюгер был заинтересован в выявлении русских надписей. Более того, мне показалось, что и сам он вряд ли был в состоянии сделать 132 гравюры с предельно четкой прорисью мельчайших деталей. Полагаю, что он гравировал лишь внешние контуры передаваемого изображения, тогда как «мелочовку», то есть врисовывание мелких особенностей поверхности предметов, передавал своим ученикам. Но художник-оформитель, племянник Вогена, критикует только своего дядю, но не Крюгера. А ведь именно ему, художнику-оформителю, приходилось размещать гравюры Крюгера в книге, так что он имел возможность сопоставлять их с акварелями Вогена. |
Свежие комментарии