Ученые из Института археологии РАН обнаружили при раскопках в Зарядье по соседству со снесенной гостиницей «Россия» десятки таможенных пломб времён наследников Дмитрия Донского, а также фрагменты восточной керамики, монеты, украшения, нательные кресты, фрагменты одежды, иконы, ключи, украшения и множество других артефактов, в том числе четвёртую в Москве берестяную грамоту.
(Церквь Зачатия Святой Анны , что в Углу" сегодня, во время раскопок)
Археологические исследования Зарядья, одного из древнейших районов Москвы, были начаты еще в 1940 году, продолжились в конце 1940-х- начале 1960-х, возобновились в 2006-2007 годах и вновь развернулись в 2015 году. В августе этого года учёные Института археологии при содействии Департамента культурного наследия Москвы заложили раскоп в юго-западном углу Китай-города и Зарядья, у древнего Мытного (таможенного) двора. Глубина раскопа местами достигала 5,5 метра. Обнаружена древнейшая улица московского посада — Великуя, которая возникла на самом раннем этапе развития столицы, возможно уже в XII веке.
Улица Великая проходила вдоль реки от стен Кремля до пристани, расположенной в восточной части Зарядья. На ней стояло несколько церквей, известных с XV–XVI веков. Из всех церковных построек южной части Зарядья до наших дней сохранилась только церковь Зачатия Анны.
Кроме того, в разветвленной сети переулков, близких к улице Великой, располагались многочисленные деревянные усадьбы.
Сначала немного истории рассказа ...
Говорят, что...
... с Зарядьем связана любопытная городская легенда.
Жил в конце XIX века в Зарядье старик по имени Корней, прозванный в народе Москворецким Водяным. Такое же прозвище носили и отец его, и дед. А пошло это оттого, что все они будто бы повязаны были с московскими реками. А может быть оттого, что жили они испокон веков на Москворецкой улице в Зарядье, но точно этого никто не ведал.
( Панорама Зарядья, 1930-е годы)
Знал Корней каждую отмель, каждую заводь, каждый омут на всех реках Москвы. Промышлял он рыбной ловлей до той поры, пока дно лодки не начинал скрести первый ледок. То да выволакивал он ее на берег, прятал снасти и начинал «новую жизнь» до весны, пока не вскроются реки. Шатался Корней в зимнюю пору по трактирам Китай-города и рассказывал свои «водяные байки и бывалки». Послушать старика любили, а чтобы слова ладно лились да цветасто сплетались, подносили ему, как водится, стаканчик-другой водочки.
.
Любил Водяной показывать всем потемневшую серебряную монету с дыркой посередине и нанизанную на тонкий кожаный ремешок. Рассказывал, что получил ее еще пращур Ивашка-перевозчик от самого великого князя Василия III. Проезжал однажды князь через «плавучий» мост, что у Воробьевых гор. Разошлись вдруг бревна, и возок княжеский стал уходить в воду. Еще чуть-чуть — и утонул бы князь, да рядом Ивашка оказался. Не растерялся, как другие, кинулся к государю и вытащил его на сухое место. Наградил его тогда князь Василий целой пригоршней серебряных монет. Прогулял перевозчик награду, сберег лишь одну монету. Так она и передавалась из поколения в поколение, пока не досталась Корнею.
Часто рассказывал он об огромных сомах-людоедах, обитавших когда-то в жутких омутах Яузы. Утаскивали будто те сомы на дно не только малых ребятишек, что плескались в реке. Нападали и на взрослых рыбаков, переворачивая лодки ударом головы. Одного такого сома-великана в три человеческих роста будто бы зарубил топором прадед Корнея. Случилось это, когда рыба-людоед перевернула лодку Александра Васильевича Суворова. И, не окажись поблизости прадед Корнея, пропал бы будущий наш полководец...
Но особо любил рассказывать Корней о водяных и русалках. Казалось, знал он всех их до единого. Знал, кто под какой корягой, у какой мельницы, под каким мостом живет, величал он каждого по имени.
Многое подтверждалось людской молвой. Говорили, например, что перед рыбалкой Корней всегда плескал глоток водки в воду — угощал своих дружков-водяных. А те за доброту одаривали богатым рыбным уловом.
Говорил Корней, что похожи все водяные на косматых, бородатых стариков. Усы и бороды у них всегда тиной и илом вымазаны. А хоромы и терема их в самых глубоких омутах расположены. Любят они появляться под мостами или у водяных мельниц. Идет, скажем, человек мимо омута, услышит, выпь трижды прокричала, а ей кулик трижды ответил, — это водяной осерчал. Жди беды. Как прогневается водяной, так начинает куролесить. То лодку перевернет, то колесо водяной мельницы сломает, то человека в омут затянет. Как только весной начинался на московских реках ледоход, горожане — рыбаки, перевозчики, корабельщики, водовозы — бросали в воду дохлую лошадь или птицу и приговаривали: «Вот тебе, дедушка, гостинец, люби и жалуй нас, бедных...» Особенно любит водяной, если ему бросают черного козла или черного петуха. Был даже обычай в старину держать на водяных мельницах черных животных.
Иногда водяной появляется вместе с русалками, в которых превращаются утопленницы. Ходили по Москве слухи, будто старшей русалкой в Москве-реке стала одна из дочерей Бориса Годунова. Народу объявили, что умерла она от какой-то неведомой болезни и что похоронена по-христиански. А на самом деле бросилась будто бы царская дочь в Москву-реку, не пережив смерти любимого.
В летние ночи выбираются русалки из воды, качаются на ветвях деревьев, а если мимо проходит человек, набрасываются на него и щекочут до смерти или утаскивают под воду. Особенно опасны они были по четвергам — в русалочий день. Многие москвичи старались не купаться по четвергам в реках и озерах, а выходя за город, брали с собой полынь. Бывалые люди говорили, что русалки ее боятся.
Иногда русалки просят у встречных одежду. Поэтому женщины на берегу рек и озер вешали на деревья пряжу, нитки, полотенца, а иногда — венки полевых цветов.
В Замоскворечье в летние воскресные вечера устраивали так называемые «проводы» русалок. Одну из девушек выбирали русалкой. Распускали ей волосы, надевали на голову венок и с песнями провожали в рожь. Потом, по сигналу, разбегались в разные стороны. А та, которая изображала русалку, пыталась догнать кого-нибудь из них.
Говорили, что умер Водяной Корней в большое московское наводнение 1908г. Уронил в воду на улице свою монетку, а через день и сам пропал
(Расчистка верхнего яруса мостовой Великой улицы)
И вот далее о находках...
«Особенно много находок – более 300 – относится ко второй половине XIV и XV веку. Это «тёмные века» московской археологии, до сих пор у нас было очень мало материала, относящегося к этой эпохе», – говорит руководитель раскопок Леонид Беляев, заведующий Отделом археологии Московской Руси ИА РАН.
Слева – свинцовая «великокняжеская» пломба XIV начала XV века, справа – западноевропейская таможенная пломба XVI века В частности, в этих слоях было найдено более десятка свинцовых пломб конца XIV века. Такие пломбы находили раньше, однако достоверно их назначение неизвестно до сих пор. Археологи считают, что это таможенные пломбы. Они, возможно, появились здесь благодаря работе великокняжеского Мытного двора. В слое, относящемся к XV–XVI векам, были найдены крупные западноевропейские товарные пломбы.
«Такое «раздельное» появление «московских великокняжеских» и «товарных европейских» пломб встретилось нам впервые», – подчеркнул Беляев.
В уровне, соответствующем эпохе правления Василия I, сына Дмитрия Донского, найдены многочисленные фрагменты восточной керамики, редкие для Москвы металлические предметы с Востока, а также ранние монеты Москвы, ключи и прочие мелкие бытовые предметы того времени.
Берестяная грамота прочтена
Главной находкой этого сезона остается берестяная грамота - четвертая в истории археологического исследования Москвы.
Изучение грамоты показало, что береста для неё была подготовлена специально, закругленные края были аккуратно обрезаны. Почерк отчетливый, книжный. Ниже впервые публикуется полный текст грамоты, прочитанный с участием Петра Гайдукова и Алексея Гиппиуса.
Главной находкой этих раскопок стала берестяная грамотаПоехали есмы, г[осподи]не, на Кострому. Юрьи с матерью нас, г[осподи]не, вернул назад, а взял себе с матерью 13 бел, да взял 3 [белы]. Потом, г[осподи]не, взял 20 бел да полтину.
Содержание отвечает стандарту частного делового письма, в нем некто рассказывает господину о неудачной поездке в Кострому, о том, как уехавших задержал и вернул назад некто Юрий со своей матерью (видимо, имевший на то право). Они взяли с автора сперва 13 бел и 3 белы (денежная единица сравнительно небольшого номинала). Этого показалось мало, и по неведомой причине автор отдал им же еще 20 бел "с полтиною". Вместе это 36 бел и полтина – сумма довольно внушительная.
«Язык текста не содержит особенностей новгородской речи; нет обычного для Новгорода обращения (или поклона) к адресату, нет имени автора. Хотя уверенно связать персонажей письма с конкретными историческими лицами нельзя, следует учесть, что имя «Юрий» было распространено только в княжеско-боярской среде», – пояснил Беляев.
Хотя до древнейших слоев еще далеко, в руки археологов уже попало множество неординарных находок: много керамики XV–XVII веков (а возможно, и более ранней) и архитектурных деталей. Среди них — обломок пилястра от портала храма или дворца с редко встречающимся орнаментом в виде тесно сплетенных в сплошной ковер трехпрядных полос.
Резной камень портала (1490–1500). Фрагмент«Это орнамент редкой, но известной итальянской архитектуре эпохи Ренессанса формы, что позволяет связать камень с этапом русско-итальянского строительства, временем создания стен современного Кремля, его главных соборов и великокняжеского дворца», — пояснил Леонид Беляев.
Среди других загадочных находок — фрагмент терракотового изразца-городка, также с классическим орнаментом, который имеет не одну, как обычно, а две лицевые стороны, и способ установки которого на печь непонятен (обычных «красных» изразцов собрано уже изрядное количество).
Изразец с двусторонним рельефом, «красный», печной. Фрагмент 
«С археологической точки зрения все районы Москвы представляют интерес.
Продолжение раскопок, несомненно, прольет новый свет на историю древнейшей улицы московского посада, всей Москвы и в целом Российского государства», — резюмировал Леонид Беляев.
Свежие комментарии