Продолжаем публикацию романа Аллы Черниковой "Ева. Жизнь после Эдема".
Глава 2. ДВА СЫНА
Мало-помалу наша жизнь стала налаживаться. Мы трудимся, не покладая рук. Нам больше не на кого уповать, только на свои силы. Я все реже думаю о Боге. Он нас бросил, предоставил самим устраивать свою жизнь. Мне больно вспоминать о счастливых годах в Эдеме. Я стараюсь загасить эти воспоминания домашними делами. Теперь мое счастье состоит в заботах о своей семье, о своих мужчинах: муже, Каине и Авеле. Нам стало легче добывать себе пищу и справляться с хозяйством, ведь у нас теперь есть целых восемь рук!
Адам время от времени приносит жертву Богу. Он думает, что это поможет ему восстановить с Ним взаимоотношения. Я считаю, что это бесполезно. Бог нас не слышит! Но я не решаюсь открыто сказать об этом мужу.
* * *
Но почему они так долго? Уже темнеет. Они ведь знают, что я волнуюсь, и все равно так задерживаются. Может, случилось чего? Нет-нет, ничего с ними не может случиться. Ведь их же двое! Когда Адам охотился с Каином, то я никогда так не волновалась. Почему-то за Авеля я переживаю больше. Наверное, потому что он младше. Он и в детстве не был так крепок, как Каин. И сейчас мне кажется, что он еще не достаточно созрел для охоты. А вдруг медведь нападет или волк? На охоте ведь всякое бывает. Вдруг Адам не успеет его защитить? Нет, с ними ничего не случится. Ничего, ничего... Ну, что же так долго-то?.. Где же они?
Ева толкла зерна в горшке. Она рьяно орудовала толкушкой, словно пытаясь заглушить охватившее ее беспокойство. Этот стук раздражал Каина. Он знал, почему мама волнуется.
- Что-то долго нет отца с Авелем. Уже темнеет. Не случилось ли с ними чего? Каин, ты бы пошел, посмотрел.
- Да что с ними может случиться, мама? Сколько они на охоту ходят, каждый раз поздно возвращаются и всегда такие довольные, счастливые, - в словах Каина звучала горечь. – Вот ты все переживаешь, места себе не находишь, а они даже не думают о тебе. Им хорошо вдвоем.
Каину не удалось подавить тяжелый вздох своей давно копившейся обиды. Сколько раз он пытался делать вид, что ему все равно, что он сам по себе. При Отце это у него здорово получалось. При матери же он мог говорить что угодно, она все равно ничего не могла поделать или не хотела.
- Отец всегда хвалит Авеля, берет его с собой на охоту. А раньше всегда брал с собой меня. Нам было так хорошо вдвоем.
- Но сынок, ты ведь уже вырос. Теперь настала очередь Авеля обучаться охотничьему искусству. А ты как старший должен теперь поле обрабатывать. Нас ведь уже четверо, везде не управиться. А ты — наш первенец!
- Первенец, первенец! Я только это и слышу постоянно! Так почему я должен постоянно копаться в земле, убирать навоз за овцами, поливать деревья, чистить коровник, в то время как они на охоте? Если я первенец, то мой удел должен быть лучше!
- Но ведь ты же старший, значит на тебе и больше ответственности!
- Как бы мне хотелось, быть на месте своего брата! Мне кажется, что отец вообще не замечает моих трудов. Как будто меня нет совсем!
- Ну что ты сынок, отец тебя любит, только виду не показывает. Ведь ты уже взрослый! Не переживай так... – Ева тут же переключилась на беспокоивший ее вопрос, - Ну, где же они? Нет, я все-таки пойду, посмотрю, не идут ли…
Она успела сделать лишь несколько шагов.
- А вот и мы! Заждались?
- Ну, наконец-то! Чего вы так долго? Мы тут места себе не находим…
- Ну, может, кто и не находит, а я-то свое место давно знаю. – Каин знал, что никто не обратит на его слова никакого внимания. «Зачем я этого сказал? Все равно никакого толку».
- С вами ничего не случилось? Авель ничего не повредил на охоте? – Ева начала рассматривать сына, крутя в разные стороны.
- Да нет же, мама, со мной все в порядке. Мы просто с папой заболтались немного и не заметили, как стемнело.
- Ну, я же говорил! – Каин снова не удержался.
- Авель подстрелил лису! – в словах Адама слышалась гордость. - Теперь, Ева, у тебя будет прекрасный рыжий воротник!
- Правда? Ах, спасибо! Авель, сынок, какой ты молодец! Настоящий охотник, весь в отца!
- Весь в отца, - словно эхо повторил Каин.
- Ну что, снимайте сумки и садимся ужинать, - Ева радостно хлопотала у подстилки с едой.
- Что у нас на ужин? – спросил Адам.
- Чечевичная похлебка с лепешками!
- Это хорошо! А на завтрак приготовишь нам зайчатины!
- Вы и зайца подстрелили? Вот это охота удачная! – Ева обратила внимание на задумчиво сидящего Каина. - А ты знаешь, Адам, Каин сегодня выбил зерна и смолол муку. Без него я не успела бы испечь лепешки.
- Да? Это хорошо, Каин, что ты помогаешь маме. А как дела с посевом ячменя?
- Я засеял половину поля.
- Почему только половину?
- Мне... Мне нужно было еще муку сделать для лепешек.
Адам нахмурился:
- Каин, нужно спешить с посевами, иначе можем остаться без хлеба. Лучше бы мы сегодня побыли без лепешек, чем через три месяца вовсе без хлеба. Сын, не подведи меня. Ты же старший! - Отец семьи посмотрел на младшего сына, - Авель, а ты чего сидишь не ешь? Давай бери ложку и наминай за обе щеки, заслужил! Ты сегодня герой дня! Такую лисицу подстрелить сумел! Представляешь, Ева?
- Да, конечно, ешь-ешь, Авель, восстанавливай силы, поддержала мать.
- Отец, а почему бы... - Каин осекся.
- Ты что-то хотел сказать, Каин?
- Нет, ничего.
Некоторое время они ели молча каждый в своих мыслях.
«Сейчас поедим и объявлю им»;
«Нужно не забыть подоить корову»;
«Почему отец не берет с нами Каина на охоту?»
«Бесполезно просить. Отец никогда меня не слушает.»
Адам первым нарушил молчание:
- Каин, Авель, вы уже совсем взрослые. Пришло время вам принести дары Богу, нашему небесному Отцу. Выберете жертву, на ваш взгляд. Помните, что для Господа нужно приносить все самое лучшее. Готовьтесь, жертву осуществим послезавтра на рассвете.
- Пойду, корову подою, а вы ешьте, ешьте. – Ева взяла ведро и вышла наружу.
Каин посмотрел неуверенно на Адама, но все-таки решился:
- Отец, значит, Авель не пойдет завтра с тобой охотиться? Он ведь будет занят подготовкой жертвы? – его голос был пропитан давно взлелеянной надеждой.
- Да нет, почему. Авель прекрасно справится с заданием и после охоты. Просто мы завтра встанем пораньше и в полдень уже вернемся домой.
- Понятно. – голос Каина снова стал равнодушным. – Я пошел спать.
Авель посмотрел на брата.
- А ты бы не хотел завтра с нами пойти на охоту?
- С вами? То есть с Отцом и с тобой? Да нет, мне завтра нужно с утра ячмень сеять да жертву Богу обдумывать. А вам и без меня хорошо будет… как всегда… - последние слова он сказал еле слышно, уже отвернувшись.
- Каин…- неожиданно позвал отец.
Каин резко остановился, обернувшись. «Может быть сейчас?!»
- Что, папа?
Адам, встретившись взглядом с Каином, сразу стух.
- Каин… Ты… это… ячмень завтра досадишь, а после принесения жертвы мы все вместе пшеницу будем сеять. Ну, ступай, спокойной ночи.
- Спокойной ночи, папа. – Каин уходил, унося с собой только что зародившееся решение.
- Папа, я тоже пойду спать, ведь нам завтра рано вставать, - Авель поднялся на ноги. - Странно, что Каин не захотел пойти с нами на охоту, тебе так не кажется?
Отец весь напрягся. Авель ушел, так и не дождавшись ответа от него.
Ева зашла в дом с полным кувшином молока.
- Адам, молочко будешь? А где наши мальчики? – Она уселась рядом с мужем, наливая ему молоко.
- Пошли спать. Завтра им рано вставать.
- Ах, Адам, какие у нас уже с тобой взрослые сыновья. Кажется, что вот только вчера я их в люльке качала, а вот уже жертву будут приносить! Они уже такие самостоятельные! Какое нам с тобой утешение будет на старости лет.
- Насчет Авеля я согласен, а вот Каин…
-А что Каин?
- Да как-то ведет он себя странно.
- Странно ведет? Ты ему сейчас мало внимания уделяешь, вот он и ведет себя так. Раньше вы вместе охотились, а теперь подрос Авель и все изменилось.
-Ева, я заметил, что Каин проявляет на охоте чрезмерную жестокость. Мы убиваем зверей, для того чтобы выжить, а не ради удовольствия. А Каин... Ему нравится убивать. Поэтому я не хочу брать его на охоту.
* * *
Адам, Ева, Каин и Авель отправились приносить жертву еще затемно. Через пару часов они вышли к месту, выбранному Адамом заранее. Это был зеленый холм высотой в пятнадцать локтей. Не смотря на его довольно крутые бока, подъем не составил труда. Поскольку с правой стороны в холме были углубления, позволявшие легко взобраться вверх. Теперь у ног путников лежала вся земля Елдад. Земля которую первым людям еще предстояло распахивать, возделывать, заселять, застраивать. Им предстояло наполнить эту землю. Все было в их руках. Все было в руках двух братьев. И именно им, Каину и Авелю предстояло стать родоначальниками двух могучих ветвей, от которых пойдет весь род человеческий. Двух стволов, на которых будут держаться все будущие поколения. Эти стволы предназначены для того, чтобы постепенно обрасти ветками и листьями, уходя могучими кронами вверх к небу. Для этого нужно укрепить свой корень, созданный Богом. Для этого нужно принести Творцу достойную жертву.
Ева взглянула на своих сыновей, чьи лица были серьезны и торжественны. Черноглазый Каин с кожей еще более смуглой, чем у Адама, был почти на голову выше светловолосого Авеля, да и в плечах шире. Нос у Авеля был более округлый, смягчая черты лица. У Каина наоборот: нос напоминал орлиный клюв, делая лицо более резким. Родные братья, а такие разные и по внешности, и по характеру.
Каин и Авель положили приготовленные дары на землю.
- О, Отец наш! Великий Бог! Прими эти жертвы от детей моих и благослови их и будущее потомство!
Внезапно с неба была послана молния на место, где лежали жертвы. Упитанный белый козленок, принесенный Авелем, был объят голубым огнем и через несколько секунд исчез без следа. Овощи Каина остались нетронутыми.
Несколько минут все стояли, молча, обдумывая случившееся. Ева с беспокойством поглядывала то на одного, то на другого сына. Авель стоял с широко открытыми глазами, обдумывая только что увиденное чудо. Лицо же Каина посерело, правый уголок губ стал странно поддергиваться, словно он безуспешно пытался улыбнуться.
- Не ту ты выбрал жертву, сын, не ту, - Адам сокрушенно покачал головой, - Что ж, нам пора в обратный путь.
- Идите, я догоню, - сказал Каин.
- Хорошо, сынок, оставайся, помолись. Может Господь переменит свое решение.
Заспанное солнце, наблюдавшее за происходящим, увидело как с холма спустились трое человек и пошли в сторону своего жилища. Четвертый же сидел неподвижно на холме, уставившись в одну точку...
Каин сидел, уставившись в одну точку. Разочарование, обида, злость, словно сухие ветки царапали его душу. Не хватало только маленькой искры, чтобы вспыхнуло пламя.
-Ты в отчаянии?
Каин оглянулся, — никого рядом не было.
-Ты чувствуешь себя ненужным? А ведь все можно изменить.
Каин снова оглянулся, посмотрел в небо, - никого.
-Кто здесь?
Слева из-за небольшого камня показался черный скорпион.
- Это не имеет для тебя никакого значения. Я пришел ободрить тебя.
- Ободрить? Я в отчаянии. Не хочу возвращаться домой.
- Все можно исправить. Ты можешь вернуть внимание отца, будешь с ним вместе охотиться. Как раньше. Ты можешь стать единственным сыном. Все в твоих руках. У тебя большое будущее. Ты станешь продолжателем человеческого рода. На твоем пути только одна преграда — Авель. Устрани ее.
Скорпион медленно уполз за тот же камень. Солнце окончательно проснулось. Оно принялось усердно согревать холм и сидящего на нем человека. Но холодное пламя уже сжигало Каина изнутри.
* * *
Каин бежал что есть мочи. Холодный пот струился по его спине, по вискам. Кончики пальцев рук и ног не могли согреться даже от такого быстрого бега.
- Мама! Ма-ма!! Ма-маааа!!!
Ева вышла из дома. Ее руки были в муке.
- Сынок, что случилось? У меня там пироги в печке…
- Мама! Там… там… Авель… Он весь в крови… Наверное, кабан или волк… напал… - он едва переводил дыхание.
- Как напал? Где?...
- Он там, возле поля… Лежит… Весь в крови… Мама…
- Как же это могло случиться? Он ранен? А где же отец?
Ответом на ее последний вопрос был показавшийся со стороны поля Адам. Он шел очень медленно, потому что нес что-то в руках. Что-то очень большое… Это был Авель!
Ева не могла пошевелиться, словно загипнотизированная картиной их медленного приближения. Много, очень много раз она видела как Адам и Авель возвращались вместе домой. Но сегодня это возвращение было непонятным, неправильным. Возле Адама бежал Вислоухий. Он, то с радостным лаем устремлялся вперед, то возвращался к хозяину, не понимая, почему тот так медленно идет.
- Что с ним, Адам, он жив?! – Ева еще цеплялась за надежду, ускользающую от нее, словно угорь из сетей.
Адам осторожно положил Авеля на землю и отошел на пару шагов в сторону, ни на кого не глядя.
- Я нашел его уже мертвым.
Угорь с всплеском ушел под воду.
- Мертвым? Мой Авель мертв? Этого не может быть! – Ева кинулась к сыну, стала гладить лицо, волосы, - Авель, сынок, Авель! Да как же это! Да за что? Мой мальчик! Сынок!
Горе Евы заключало в себе боль и тяжесть всех будущих матерей, которые вынуждены в будущем отдать своих сыновей болезням, войнам, катастрофам и просто ненависти. Она была первой матерью на земле, пережившей своего сына.
Адам и Каин стояли, молча, застывшие как две колонны, между которыми находился жертвенник смерти. Первая смерть. Первое горе. Первая потеря. Ох, сколько еще их увидит земля! Но первая человеческая кровь, пролившаяся в нее, всегда будет вспоминаться с содроганием. И чем больше зла будет плодиться на земле, тем больше она будет содрогаться, вспоминая первый кровавый опыт. Люди назовут это явление землетрясениями.
Ева, перестав голосить, обернулась к мужу:
- Адам, но как же это могло случиться? Вы ведь охотились вместе?
- Я отправил его помочь Каину в поле, а сам собирался еще поохотиться, - Адам смотрел куда-то вдаль. Он говорил ровным глухим голосом.
- Ты еще не убил того зверя, который напал на Авеля?
- Это был не зверь.
- Как не зверь? – Ева никак не ожидала такого ответа. Она резко поднялась, перестав плакать.
Адам продолжал и его голос приобрел какой-то странный оттенок:
- На теле Авеля нет следов ни когтей, ни зубов. У него пробита голова большим камнем, я нашел его в трех локтях от тела. Зачем это зверю понадобилось бы делать такое? Нет, это не зверь! - Адам резко обернулся в сторону Каина.
Ева все еще ничего не понимала:
- Но как такое может быть? Адам, это невозможно, ведь кроме нас здесь на земле больше нет людей. Кто же это мог сделать?
- Да, Ева, кроме нас с тобой и Каина на земле нет больше никого! - Адам не отрывал взгляда от Каина.
- Кроме нас и… Каина? – Ева тоже взглянула на сына.
-А что вы на меня так смотрите? Вы что думаете, что это я? Нет-нет, это наверняка какой-то ангел, которого послал Бог. А может, на земле уже появились другие люди… - Он несколько раз мысленно прокручивал эти слова, но произносимые вслух они звучали не так убедительно.
Каин посмотрел на растерянную мать, на отца. Нет, взгляд отца был просто невыносим. Каин не смог сдержать охватившую его злость.
- Отец, да не смотри ты на меня так! Ты всегда был ко мне равнодушен, а в нем души не чаял! Ты перестал меня брать с собой охотиться! Возложил кучу обязанностей: «Каин, ты первый, Каин, ты старший»! Ты меня хотя бы раз спросил, чего я сам хочу! Хочу ли я ковыряться в земле как какой-то червяк?! Хочу ли я заниматься этим огородом, этим полем? А ты, мать, всегда оправдывала отца. Все его действия. Я — первенец и все лучшее должно доставаться мне! А мне было хорошо только тогда, когда Авель еще не родился. Ну, что вы молчите? Хорошо, если хотите, я скажу! Да! Да-да-да! Это я убил Авеля! Я! Потому что больше не мог выносить его присутствия! Он всегда был вашим любимчиком! Даже дар, который он принес Богу, оказался лучше, чем мой! – Каин зарыдал, закрыв лицо руками.
Адам повернулся к Еве:
- Вот последствия нашего непослушания Богу. Наказание наше перешло и на детей наших.
Словно в подтверждение слов хозяина завыл пес. Его поддержала Пеструшка, требовательным «му-уу!»: корову пора было доить. Но Ева не обратила на это никакого внимания. Она сказала сыну тихим, но твердым голосом:
- Каин, уходи!
Каин отнял руки от лица и посмотрел на мать непонимающим взглядом.
- Уходи, тебе больше нет места в нашем доме.
- Мама, не выгоняй меня! – Каин кинулся к ней, упал на колени, схватив за руку, - Я проклят Богом, обречен на вечную жизнь, и никому нельзя убивать меня! Вот, мама, смотри! – Он откинул волосы со лба, там был знак, словно выжженный огнем. - Мама, пожалей меня, мама!
- Уходи.
Ева резко вырвала руку, зашатавшись, словно от порыва сильного ветра. Она сумела устоять на ногах и медленно побрела в дом. Адам поднял с земли мертвого сына и, не глядя на живого, пошел за женой. Из дома доносился запах сгоревшего теста.
Пес снова завыл, положив тем самым традицию собачьей скорби. Где-то вдалеке его поддержала дикая собака. Каин остался стоять на коленях, навсегда отвергнутый своими родителями.
- Что же я наделал? На вечные муки и вечные скитания обрек я себя!
Он схватился за голову, затем вскочил и с жутким криком понесся прочь. Каин навсегда покидал эти места, где расстроенное покрасневшее солнце уже наполовину спрятало от него свое лицо.
* * *
Все эти годы я старалась забыть о горе, постигшем нас. Но это было невозможно. Каждая вещь в доме и во дворе напоминала либо об Авеле, либо… Я даже про себя не хочу произносить его имя.
Я плохо помню первые месяцы без сыновей. Тогда на мое сознание словно опустился густой туман. Я могла по нескольку дней сидеть на одном месте, а потом, очнувшись, пойти и лечь спать. Когда туман все-таки оставил меня, пришли воспоминания. Они были так остры, что слезы непрерывно текли по моим щекам. Я превратилась в соленый родник. Но никому я не пожелала бы напиться из него.
Спустя пару лет, я вспомнила о муже. До этого я с ним не разговаривала и вообще не замечала. Я знала, что он где-то рядом, но меня это абсолютно не интересовало. Но теперь… Теперь я как будто вспомнила, что осталась в этом мире не одна. Нас было двое, как и в самом начале, а значит можно попробовать продолжить жизнь. Ведь мы же живы!
Когда я в первый раз решилась с ним заговорить, он посмотрел на меня с большим удивлением. Адам что-то невнятно ответил и вышел во двор. Видимо, он уже привык к моему безразличию. Привык обходиться без меня. Стену, которую я воздвигла между нами, разрушить было нелегко.
Прошли долгие годы, прежде чем мы с мужем снова стали одним целым.
Как-то проснувшись рано утром, я ощутила внезапное желание сходить на холм. Взобравшись на него, я поняла, что Адам здесь тоже давно не появлялся и не приносил жертвы. Жертвенник был холоден и пуст. На нем не было даже пепла. По-видимому, все было вычищено давным-давно ветрами. За последние десятилетия только они заглядывали сюда. Но сейчас все было тихо. Казалось, что воздух замер, ожидая чего-то. Я присела перед жертвенником. Он смотрел на меня пустой черной глазницей. Вдруг я ощутила на лице легкий ветерок, словно прикосновение. Теплое, отеческое прикосновение. Внезапно мне очень захотелось поговорить с Отцом. Рассказать Ему о своей утрате, своей скорби. Я говорила, говорила, говорила... Не знаю, слышал ли Он меня, ведь я так долго с Ним не общалась, но спускаясь с холма, чувствовала, что нас с Адамом ждут перемены...
* * *
Адам сидел в углу комнаты. Он рассматривал свой лук, гладя его как ребенка. По лицу его скользила улыбка дорогих сердцу воспоминаний. Он вздохнул, невольно произнеся вслух:
- Да, славные были времена…
В комнату ворвалась Ева. Ее волосы были слегка растрепаны, глаза горели, она немного поправилась, но эта округлость форм ей очень даже шла. В свои 122 она была очень хороша, как сочное румяное яблоко. Она была привлекательна и желанна. Она была лучше всех женщин на земле! Хотя сравнивать-то пока было не с кем. (Если бы Адам знал, как через много веков будут выглядеть женщины в возрасте Евы, то онемел бы от удивления!) Адам залюбовался своей женой, но тут же одернул себя, заставив снова смотреть на лук.
- Адам, наша корова отелилась! Представляешь? Я уже думала, что она бесплодна! Ведь за столько лет у нее ни разу телят не было, а тут сразу двое! Я назову их…
- Каин и Авель – с горькой иронией перебил ее муж.
- Да нет, что ты! Это же не дети, а телята! Я назову их Круть и Верть или нет, не так. Я назову их… Малыш и Крепыш. Да, точно Малыш и Крепыш!
Ева бросила взгляд на лук, подсела к Адаму и осторожно спросила:
- Адам, ты все тоскуешь?
- А ты уже нет? – Адам злился на себя за то, что любовался женой, забыв о своих горестях, - все бегаешь, суетишься, болтаешь о скотине…
- Ну, зачем ты так. Только домашние дела дают мне хоть немного отвлечься от камня на сердце. Мне кажется, что если я остановлюсь, ничего не буду делать, то этот камень раздавит меня.
- Ах, если бы можно было отмотать время назад, когда наши сыновья были еще маленькими… Я бы с Каином поступал бы совсем по-другому. А теперь, зачем теперь что-то делать? Какой в этом смысл? Все бесполезно. На нас начался, на нас и закончится человеческий род. Бог придумает других созданий для жизни на земле. Более послушных и мудрых, чем мы с тобой. Скорей бы уже смерть пришла…
- Да ты что, Адам, не говори так! Пусть мы потерпели поражение! Утратили наших детей, но всегда остается надежда!
- Надежда… На что нам надеется? Бог нам помогать не будет, мы его предали, так на что же нам надеется?
- На чудо.
- На чудо?
- Да, и это чудо уже случилось!
- О чем ты? Какое чудо? – Адам боялся поверить, - неужели ты хочешь сказать, что…
- Я жду ребенка! И мне кажется, Адам, что это мальчик!
- Ева! Это правда? Я не могу поверить, что это случилось! Это же замечательно! Действительно чудо! В твоем-то возрасте!
- Ну, не так я уж и стара! По крайней мере, моложе тебя на целых семь лет!
Адам подхватил Еву и стал кружиться по комнате, задевая домашнюю утварь. Веник полетел в одну сторону, кувшин покатился в другую, едва не была задета стопка глиняных тарелок. Адам ничего не замечал. Таким Ева не видела мужа со времен Эдема. Он громко пел:
- Ребенок, ребенок, у нас будет ребенок! Мальчик, мальчик! Ты уверена, что мальчик?
Ева смеялась, и горошины смеха перекатывались по всей комнате следом за вещами.
- Я просто так чувствую! Чувствую, что будет сыночек! Ой, ну хватит меня уже кружить!
Адам поставил ее на пол. Она тяжело дышала, но в глазах светилось счастье, как феникс, возрожденный из пепла.
Ева присела на лавку. Адам сел рядом и обнял жену. А между ними тихонько, чтобы не спугнуть домашнюю идиллию, разместилась надежда.
Свежие комментарии